Пустой цех, не считая мусора и обломков под ногами и небольшой конструкции рядом с боковым входом через который я вошел. Ноги при ходьбе поднимают облачка пепла - пару недель назад тут был пожар - горел сам комбинат. Собственно и сейчас в некоторых корпусах кое-где из щелей и проемов сочится дым. В этом цехе гореть было нечему, но ветер намел золы в приоткрытые створки ворот, разбитые окна под потолком, дыры в крыше; и теперь мои следы будут долго храниться здесь, как отпечатки первых космонавтов на Луне- пока не зальет дождем или не заметет еще слоем пепла и пыли.

Я еще раз оглядел конструкцию - что-то типа строительных лесов: небольшая площадка из досок была укреплена в паре метров от пола, над ней натянут навес из брезента. Похоже здесь кто-то ночевал. Ну что ж, значит сгодиться и мне; о лучшем я и не мечтал, когда шел сюда - так вышло что у меня с собой нет ничего, ни еды, ни оружия, даже спичек, а только три голодных дня и три предыдущие холодные ночевки, с крохами нервного сна. Я недолго думал, напрявляясь сюда- здесь тепло от недавнего пожара, нет мутантов, о еде пока не загадывал, чертовски хочется выспаться. Как бы туда забраться? Должна быть какая-то лестница, или что?

Что-то длинное было присыпано слоем золы у стены, но это оказалась не лестница, а винтовка. Старая винтовка, со штыком, и оптическим прицелом, прикрученным бечевкой! А твой бывший владелец был с юмором! Позади что-то упало, и я еще не успел испугаться, как разглядел что это маленькое пластмассовое ведерко упало с приступка у стены. На его дне оказались патроны, перемешанные с мусором, опилками. Патронов было немного, десятка два, и все они были разнокалиберные - и пистолетные, и автоматные. Калибра винтовки я не знал, выбрал один патрон, с длинной и острой меднокрасной пулей. Открыл затвор винтовки, заложил патрон и дослал его в патронник.

И тут я увидел собаку. Нет не псевдопса, не “голыша” - обычную овчарку. Она стояла в дальнем углу цеха, настороженно смотря на меня. Не люблю собак. Но сейчас я не боялся: если даже подведет пуля-дура, то штык - все равно будет молодец. Овчарка подумала и … медленно пошла ко мне. Она тоже аккуратно шагала по слою пепла, тоже оставляя цепочку следов, заискивающе опустив голову. Она была худая, и она была одна: будь она с стаей или с хозяином - подала бы сигнал лаем. Собака подошла и встала недалеко от меня в нерешительности. Вот как мы с тобой будем, подумал я, мы с тобой никак не будем.  Я сам по себе, ты сама по себе. Хочешь оставайся, а лучше вали отсюда, от меня тебе ничего не обломится.

Я вернулся к поискам лестницы, краем глаза следя за собакой и держа винтовку наготове. Ага, есть. Я потянул лестницу, поднимая ее, собака испуганно отпрянула и отбежала. Так, пошатал перекладины, чтобы убедиться в надежности, и полез наверх.

Доски были тоже чуть присыпаны золой и пылью, но это ерунда, можно смахнуть; натянутый над ними брезент принял на себя гораздо больше мусора, сильно провиснув в середине. Я встал на доски и поднявшись на цыпочки заглянул за край брезента - там лежал мертвец.

Лица его не было видно - он лежал на боку, спиной ко мне, одетый в куртку и штаны, но почему-то босой. Тонкий слой белого пепла ровно лежал на его ступнях, делая их словно мраморными. И тут он пошевелился, и начал медленно оборачиваться.

Я слетел с площадки еще быстрее, чем если бы просто упал. Винтовка почему-то тряслась в моих руках, никак не давая прицелится в это... в то что медленно поворачивалось там, в брезентовом “гамаке”, то ли ворочаясь в мертвецком сне, то ли собираясь слезать. Наконец, … нет, не помню, выстрелил я или нет, помню только что на край брезента вяло и тяжело упала рука - с пепельно-бледной пухлой кистью. И я не выдержал -  бросил винтовку и рванул назад, в боковой проход, но побежал по нему не назад, а вперед, туда где коридор вдруг внезапно оборвался, и ровный бетонный пол сменился торчащими кусками труб, арматуры и металлоконструкций над большим котлованом или воронкой. Но это не остановило меня - я прыгал по ним, спеша вперед, вперед, дальше, потом снова не выдержал, не выдержал этой пытки неизвестной погоней -  и нырнул головой вниз в пустоту. Как обычно в падении, сердце мое сжалось в тугой комок, так что не могло пропустить ни капли крови, и я проснулся.